Одним из танцовщиков, работавших в 1850-х-1880-х гг. в Императорских театрах, был Лев Петрович Стуколкин. Происходивший из семьи вольноотпущенных крестьян господ Щепотьевых мальчик родился в Санкт-Петербурге 19 февраля1837 г. [1] В 13-ти летнем возрасте, летом 1850 г. он поступил в Театральное училище, на балетное отделение, «казенным воспитанником» [2]. После окончания Училища, Лев Стуколкин был принят на службу в балетную труппу Петербургских театров корифеем [3]. Это случилось 24 марта 1857 г. [4]. Стуколкин танцевал много, но крупных сольных партий в его репертуаре почти не было — наиболее известной была, пожалуй, только партия Дровосека из балета «Сон в Летнюю ночь». Кроме того, он регулярно выступал как дублер в крупных партиях, был занят на выездных спектаклях.

Ныне уже сложно установить отношение к нему начальства — выговоров он не получал, а положительные отзывы о нем были высказаны всего лишь дважды: «с примерным усердием исполняет свои обязанности, почему и сделался полезным и даже необходимым артистом в балетах, при том же будет занят летом в Красном Селе» [5] и «во время служения при театрах, он, Стуколкин, обязанности свои исполнял, при хорошем поведении, с примерным усердием» [6]. Первый отзыв был написан на письме о выделении Стуколкину пособия на погашение долгов, второй — на аттестате на жительство, выданном после увольнения артиста. Так что оба можно считать просто типичными положительными характеристиками, соответствовавшими ситуации, в которой они были выданы.

Стуколкин регулярно просил о повышении до должности танцовщика 2-го разряда [7], но в долгожданной должности танцовщика-мимиста был утвержден только в 1880 г. [8]. Однако уже в 1884 г. Лев Петрович был уволен [9], с сохранением за ним звания «Артиста Императорских театров». В это время вышло новое положение о штатах, и Дирекция не имела права держать на работе пенсионеров, если они не отличались большим талантом или другими танцевальными заслугами. Одновременно с ним был уволен и другой танцовщик, позже ставший коллегой по преподаванию — А. Д. Чистяков [10].

Лев Петрович женился по меркам нашего времени достаточно рано — в 21 год. 5 сентября 1858 г. он обвенчался с Варварой Стрельской, которая всего на год была младше мужа. Варвара Васильевна родилась в Москве, в семье оперного певца Василия Ивановича Стрельского (настоящая фамилия —Старов) и драматической актрисы Серафимы Ивановны Виноградовой. Впервые маленькая Варя вышла на сцену в три года, на подмостки ее вывел сам Михаил Сергеевич Щепкин. В петербургское театральное училище Варвара и ее брат Николай, позже ставший музыкантом, были определены в 1845 г. Девочка училась сначала балету, а затем драме (у П. Григорьева и В. Василько-Петрова). На сцене петербургских театров выступала еще во время учебы — как в балетах, таки в драматических спектаклях. В 1857 г., после окончания училища, поступила в Александринский театр, где и проработала до конца жизни, заслужив звание заслуженной артистки [11]. Забегая вперед, скажу, что Варвара Васильевна надолго пережила мужа и умерла в1915 году.

У Стуколкиных было много детей: Николай родился в 1859 г., Лидия — в 1863 г., Борис — в 1869 г., Александр прожил всего два с половиной года (он умер в 1873 г.), Мария — еще меньше — четыре с половиной месяца (она родилась и умерла в 1873 г.), последняя дочь, Наталья, родилась в 1884 г.

С самого начала службы у Л. П. Стуколкина была очень небольшая заработная плата, мизерная даже по меркам того времени: 220 руб. в год., причем поднимали ее очень редко и не на много: к 1864 г. танцовщик получал 260 руб., в 1864–350 руб., с 1868 г. — 400 руб., с 1880 г. — 500 р., и только в 1882 г. — 1000 р. в год. Эти деньги дополнялись поспектакльной платой, а с 1873 г. — еще и пенсией в 400 руб., но на жизнь всей большой семьи их не хватало [12]. Основным кормильцем семьи была Варвара Васильевна, выпущенная из Училища на оклад 120 руб. в год, но уже через год получавшая 600 рублей, а в 1885 г. —4000 рублей. Однако и ее денег не хватало: в личных делах артистов хранится множество просьб о выделении им материальной помощи [13].

Самым тяжелым выдался 1873 г. Сам Стуколкин описывал положение семьи в письме к Министру Императорского Двора графу А. В. Адлербергу 2-му так: «Прослужив двадцать лет, я ни разу не осмеливался беспокоить особу Вашего Сиятельства просьбою о вспомоществовании, но обстоятельства жизни, каковы, почти одновременная смерть сестры, брата, рождение и смерть дочери, дают мне смелость обратиться к Вашему Сиятельству с глубокою просьбою не оставить милостивым пособием человека честно и добросовестно прослужившего двадцать лет, и обремененного большим семейством и единственную его опору. — При дороговизне какую мы испытываем в настоящее время, я с моим семейством дошел до крайнего положения и только милостивое внимание особы Вашего сиятельства может спасти меня и семейство от полнейшего разорения. Танцовщик Лев Стуколкин. 1873 г. мая 8 дня» [14].

На этом беды семейства не кончились: через четыре дня после письма у Стуколкиных умер маленький сын Александр. Кроме того, весь 1873 г. старый кредитор семейства, переяславский купеческий сын Моисей Финкельштейн требовал через управу Благочиния уплаты долга по векселям — 313 рублей, которых Л. П. Стуколкину, служившему в этот период «в благодарность», без жалования, взять было негде. К счастью для артиста, после того как Финкельштейн отверг расписку Варвары Стрельской-Стуколкиной об обязательном погашении долга частями, но в течении оставшихся месяцев 1873 г., и потребовал посадить и Стуколкина, и Стрельскую в долговую тюрьму, вмешались Дирекция Императорских театров и Министерство Императорского Двора, и помогли артистам погасить этот огромный для их достатка долг.

Однако, хоть призрак тюрьмы и отступил, нужда оставалась частой гостьей в семье артистов. С каждым годом все возрастали расходы на обучение детей, так что Стуколкину и Стрельской приходилось подавать все новые просьбы о материальной помощи в Дирекцию Императорских театров. Не удивительно, что Лев Петрович выступил одним из учредителей и главных деятелей похоронной кассы, созданной незадолго до его смерти при Дирекции Императорских театров. Касса была создана потому, что многие театральные деятели умирали в глубокой нищете, и родственникам не на что было их похоронить [15].

К несчастью артистов, их дети, особенно сыновья, выросли не самостоятельными людьми: от неорганизованности часто теряли виды на жительство; Борис дважды был под судом (один раз — привлекался вместе с братом Николаем за кражу); семьи детей жили вместе с родителями — и Варвара Стуколкина уже после смерти мужа, в 1905 году, указывала, что на ее иждивении находятся 17 человек [16]. Кроме того, младшая дочь, Наталья, росла очень болезненной девушкой [17].

В такой ситуации родителям приходилось много работать. Вот как сам Стуколкин характеризует свою занятость в письме к Директору Императорских театров А. М. Борху: «Согласно желанию Вашего Сиятельства о возможном сокращении поспектакльной платы, я участвую во всех дивертисментах при русских операх, в самих операх и в балетах, таким образом я бываю занят до ста двадцати раз в год и исполняю возлагаемые на меня обязанности настолько добросовестно, на сколько возможно» [18].
Дополнительно к работе на сцене Императорских Театров Л.П. Стуколкин занимался постановкой балетных дивертисментов на частных сценах. Однако выступления артистов Императорских Театров «от себя» в частном порядке официально были запрещены, и крупных постановок ему осуществлять не удавалось [19].

Более успешны были поездки с гастролями и дивертисментами по России. Вначале Стуколкин гастролировал с женой (они вместе ездили в 1861 г. в Гельсингфорс и в 1863 г. в Нижний Новгород, также Стрельская сопровождала его в 1870 г. в поездке в Витебск), позже один или с организованными им товариществами. География выступлений Л. П. Стуколкина была достаточно широкой: Гельсингфорс, Нижний Новгород, Рыбинск, Витебск, Смоленск, Вильно; причем в Рыбинск, Витебск и Смоленск артист возвращался неоднократно [20].

Работа с провинциальными театрами очень нравилась Стуколкину, приносила моральное и материальное удовлетворение. В 1868 году он даже хотел открыть отдел по ангажементу артистов и артисток для провинциальных театров при конторе комиссионерства и агентства А. Я. Путята. Этот отдел должен был находить в столицах артистов, желавших играть в провинции (постоянно или на гастролях), и организовывать их контракты с провинциальными театрами. Но его прошение было отклонено министром внутренних дел [21]. В следующем году Стуколкин хотел перейти на постоянные гастроли по провинциальным театрам, но Дирекция не согласилась [22].

Впрочем, и в Петербурге артист находил возможности для дополнительных заработков. Чаще всего он подрабатывал уроками бальных танцев. Это была обыкновенная практика артистов балета, приносившая пусть небольшие, но очень необходимые средства [23]. Свои уроки Стуколкин начал давать еще в начале артистической карьеры [24]. Так, в 1860 г. он занимался с детьми баронессы фон дер Пален, где познакомился с великой русской балериной Е. И. Колосовой, тогда уже старухой (она приходилась ученицам Стуколкина прапрабабушкой) [25]. Судя по отдельным замечаниям, помещенным в книге артиста о преподавании танцев, он консультировал провинциальных почитателей своего таланта о правильном исполнении танцев [26].

После увольнения из Императорских Театров Л. П. Стуколкин вплотную занялся преподаванием танцев. Уже в первом издании своего руководства к изучению танцев, выпущенном в 1885 г. он именует себя «преподавателем в мужских и женских казенно-учебных заведениях». Но, к сожалению, сам артист не указывал, где он преподает; в его личном деле не сохранилось никаких упоминаний о преподавании [27], и даже в некрологах названия учреждений не упоминаются [28].

Единственной зацепкой могут служить помещенные в третьем издании программы танцев, преподаваемых в учреждениях императрицы Марии и кадетских корпусах. Если Л. П. Стуколкин работал по этим программам, то он, несомненно, следовал опыту Т. А. Стуколкина — известного русского танцора и преподавателя «салонных» танцев, работавшего в Смольном, Екатерининском, Патриотическом, Елизаветинском институтах и Александровском лицее [29], а также сотрудничал со своим коллегой по Императорским театрам, А. Д. Чистяковым, который преподавал в кадетских корпусах и мужских и женских гимназиях (кстати, в учебнике Чистякова опубликована та же самая программа преподавания, что и у Стуколкина [30].

Преподаванием танцев Лев Петрович занимался очень активно: его жена писала «Муж мой … несет непосильный труд преподаванием уроков и конечно, точно также нуждается в восстановлении здоровья» [31]. А в некрологах о нем говорится: «Он принадлежал к числу лучших в Петербурге учителей бальных танцев». И даже не зная, где именно артист преподавал, мы все равно имеем представление о методах и принципах, применявшихся Л. П. Стуколкиным: он сам подробно их описал в своем учебнике. Артист очень много внимания придавал обучению детей — видимо, это были его любимые ученики, работу с ними он очень ценил. Предпочитал учить танцам в группах, а не индивидуально, что было оправдано в отношении кадрилей, полонеза, и многих других танцев.

Стуколкин считал необходимым дать ученикам хотя бы азы хореографической техники, а не заниматься исключительно вызубриванием схем танца, как это практиковалось у многих учителей конца XIX века. По его мнению, базовые элементы —плие, батманы, глиссады [32] настолько важны для умения танцевать и понимания па, что даже тем, кто до Стуколкина занимался у других учителей, артист предлагал пройти «краткий вводный курс», содержащий основы хореографии. В изложении своей методики преподавания артист подчеркивает, что очень важно все элементы занятия подавать в единой связке. Например, отрабатывая движение в колонне, показать ученикам марш; при работе над взаимодействием в парах, в качестве упражнения использовать вторую фигуру французской кадрили; а при изучении шассе показать пользу этого движения для польки и вальса в два па.

Другой очень важной частью танцевальной жизни Л. П. Стуколкина была организация и проведение танцевальных вечеров. Он, как правило, исполнял обязанности распорядителя, к которым подходил очень творчески.
Например, по окончании одного из летних сезонов на даче в Озерках, он раздал всем, кто приходил на его танцевальные вечера отпечатанные листовки со стихотворением собственного сочинения:

Позвольте мне при расставаньи
Благодарить всех милых дам
За благосклонное вниманье
К моим оконченным трудам.
Быть может, иногда случалось,
Что скучно было на балах,
Иль что-нибудь не удавалось,
Иль, может быть, я на словах
Кого обидел — то простите:
Ошибки с каждым могут быть.
А Вы, надеюсь, не хотите
Меня холодностью убить.
И так расстанемся друзьями;
Дай Бог, чтоб в будущем году
Пришлось опять встречаться с Вами
Здесь в Озерковском же саду [33].

Распорядитель был всегда очень важной персоной на балах и танцевальных вечерах: он определял программу, следил за порядком в танцах, помогал с подбором пары дамам, которых мало приглашали, а также искал визави парам для кадрилей. Кроме того, от искусства распорядителя зависело как именно будут танцеваться мазурка, котильон, последние фигуры кадрилей — т.к. именно он назначал фигуры, определял движения и последовательности, во многом импровизировал. Именно от мастерства распорядителя (или «кавалера-кондуктора, как его иногда называли на английский манер) зависело настроение общества и во многом успех вечера.

Все эти моменты Стуколкин подробно рассматривает в своей книге, где целую главу посвящает советам распорядителям. Причем с его точки зрения, главная обязанность распорядителя — это организация именно самого танцевального процесса: формировать и объявлять программу, следить за порядком, расставлять танцующих в нужные построения — колонны, кадрили и прочие фигуры, следить за правильностью исполнения музыкантами танцев и за длительностью каждого танца (к примеру, при духовом оркестре рекомендуется не затягивать танец, т.к. долго играть на духовых инструментах тяжело). А также следить за настроением публики и менять программу в соответствии с этим настроением, к примеру, в начале ставить больше вальсов, чтобы «растанцевать» пришедших, т. к. в начале вечера всегда ощущается некоторая напряженность и неоживленность.

Интересны советы распорядителям, как отвечать на просьбы найти визави. Как уже говорилось, многие танцоры считали подбор визави обязанностью распорядителя. В таких просьбах Стуколкин рекомендовал не отказывать, но отвечать в выражениях, которые не предполагают обязательного исполнения просьбы, например, «постараюсь», «как только услышу —сообщу». Кроме того, после подобного ответа «сам просивший, найдя себе vis-à-vis без вашего посредства, придет благодарить вас за труд, о котором вы подчас позабыли и думать». Также артист подсказывает распорядителям некоторые приемы, которые могут облегчить их нелегкий труд, например, в большом собрании повесить на стене программу бала и надеть специальный значок, по которому все могут опознать распорядителя.

Также большую часть руководства составляют советы по подбору фигур для танцев. Во второй половине XIX века в Западной Европе и Америке балами руководили промптеры — эти люди не только распорядительствовали (следили за порядком, организацией бала), но и дирижировали танцами, объявляя их фигуры. А публика, привыкшая танцевать по указу промптера, не тратила время на запоминание танцев, но исполняла именно те варианты, которые были озвучены на балу. Это позволяло делать бал более интересным, а танцы — разнообразными. В России, к сожалению, подобной практики не было. Л. П. Стуколкин изучил западный опыт и писал: Заграницею (во Франции, в Германии), например, распорядитель сам не танцует, а только командует, назначая танцующим каждое движение. И общество там так к этому привыкло, что считает странным сделать то или другое движение раньше, чем скажет распорядитель. Танцующие с полной доверчивостью относятся к указаниям распорядителя, и потому танец идет ровно, гладко, стройно, красиво. Вот к чему должны стремиться гг. распорядители; они обязаны быть хозяевами развлечения, распоряжаться которыми им поручило общество.

Но при этом Л. П. Стуколкин был против искажения и перестановки фигур в таких распространенных в русском обществе танцах как Французская кадриль и Лансье. Он осуждал тех, кто считал эти танцы устаревшими, требовал внести в них разнообразие; а также крайне негативно отзывался о кадрили-монстре, хоть и описывал этот новомодный танец. Работу распорядителя по подбору фигур артист видел прежде всего в составлении котильона и мазурки.

От описания биографии танцора мы постепенно перешли к анализу его книги. Впервые его книга, «Опытный распорядитель и преподаватель бальных танцев» увидело свет в 1885 году [34]. И уже в первом издании мы встречаемся почти со всеми основными частями учебника: методикой преподавания, правилами для распорядителя, описаниями шагов и танцев. Учебник был достаточно подробный и содержал 177 страниц. По-видимому, идея этого учебника вынашивалась Стуколкиным уже давно: Заметный упадок общественных танцев, этого эстетического, благородного и полезного в гигиеническом отношении препровождения времени между молодыми людьми, навел меня на мысль, предпринять издание «Общедоступного», толкового руководства к изучению бальных танцев, с скромною целью поднять это искусство и тем восстановить в молодежи охоту и желание к занятию более приятным и полезным развлечением, чем карты, биллиард и т. п. (с. 2).

Судя по всему, учебник оказался очень востребованным, в 1890 г. Стуколкин выпускает второе, исправленное и дополненное издание [35]. В нем появляются несколько статей: о пользе преподавания танцев; краткий исторический очерк салонных танцев; характеристика национальных танцев. Книга получила хорошие отзывы, к примеру, Чистяков в своем руководстве пишет: «Лучшим из них [самоучителей бальных танцев — Е. С.] надо считать книжку Л. Стуколкина „Преподаватель и распорядитель бальных танцев; 2-е изд. СПБ, 1890“. Руководство это содержит наиболее полное и подробное описание бальных танцев, но в нем мало методических указаний, столь ценных для преподавателей» [36].
В 1894 г. выходит третье издание книги — это является, наверное, самым лучшим показателем ценности и важности этого учебника — большинство самоучителей не выдерживало более одного издания [37]. Сам автор начал третье издание словами: Приступая к третьему изданию своего руководства и, входя, таким образом, в восьмую тысячу отпечатанных экземпляров, я вправе думать, что сочинение мое принесло известную долю пользы, как учащим, так и учащимся. Вот это то отрадное, для авторского самолюбия, внимание, со стороны публики, и поощряет меня на дальнейшее исправление, указанных практикою, вкравшихся пробелов и, к возможному дополнению, недосказанного в предыдущих изданиях [38]. (с. 3)

Из дополнений, указанных Стуколкиным, основными были иллюстрации. Кроме того, появились описания еще нескольких народных танцев, новых фигур котильона, и сочиненной самим артистом кадриль-мазурки. Интересно то, что Стуколкину поминает современные ему танцы, такие как па-де-катр или тирольен, но не дает их описания, в трех изданиях подряд ограничиваясь разбором французской кадрили, лансье, польки, вальса, мазурки, польки-мазурки и котильона. В 1901 г. Выходит четвертое издание учебника. В этом не было бы ничего удивительного (особенно учитывая успех предыдущих трех изданий), но здесь мы сталкиваемся с ситуацией крайне нехарактерной для переизданий танцевальных учебников в XIX веке: Л. П. Стуколкин умер в 1895 г., и 4-е издание его учебника вышло посмертно.

Издание полностью повторяло текст третьего издания книги (вплоть до внутритекстовых сносок на страницы, не совпадающие со страницами нового издания, а также по инициативе издателя было дополнено описаниями новых танцев, вошедших в моду на рубеже веков — па-де-катра, па-де-патинера, шакона, помпадура, венгерки, па-д’эспаня, миньона. Все эти описания были составлены Н. Л. Гавликовским и опубликованы в его руководстве [39]. Артист опубликовал в нем многие из танцев, популярных в Европе, но при перепечатке этих описаний в книге Стуколкина издатель назвал Гавликовского изобретателем этих танцев, кем он, на самом деле, не был.

Возвращаясь к тексту Стуколкина, хочется отметить, что это был не только интересный и многоплановый, но и очень хорошо продуманный учебник. Кроме разделов, необходимых танцорам-современникам артиста (о шагах, о схемах танцев), здесь был материал для преподавателей и распорядителей, и эти главы помогали не только тем, кто учил и организовывал балы, но и рядовые танцоры, прочитав их, могли лучше понять, как вести себя на балу, чтобы получать больше удовольствия и меньше мешать другим.

А также — и это было новым для авторов самоучителей — у Стуколкина был помещен очерк истории бальных танцев. И это было не случайно.
“Их было еще немного, тех, кто жаждал на балетных подмостках обновления. Артист и педагог Лев Петрович Стуколкини любитель балета, сотрудничавший в «Московских ведомостях» Дмитрий Мухин изучали историю русского балета, писали статьи, надеясь, что знание прошлого поможет молодым деятелям театра найти свое место и в новом балете. ” [40]

Увлечение историей было привито Л. П. Стуколкину еще в Театральном училище, где этот предмет преподавал прекрасный историк Лосев [41], умевший заинтересовать своих учеников, привить им гордость за прошлое своей Родины. Артист полагал, что знание истории танца привлечет молодых людей, к которым прежде всего и была обращена книга, на танцевальные вечера и поможет оживить интерес к этому виду досуга. В очерке по истории автор прежде всего приводил примеры, связанные с известными историческими личностями, пытаясь аргументировать свое мнение о значении танцев. Впрочем, стоит отметить, что очерк по истории салонных танцев содержит много ошибок и неточностей.

Историческое исследование, помещенное в самоучителе, было не единственным трудом Л. П. Стуколкина по истории танца. В Российском Государственном Историческом Архиве, в фонде Анатолия Евграфовича Молчанова, вице-президента Русского Театрального общества, редактора журнала «Ежегодник Императорских театров», хранится рукопись артиста «Исторический очерк Петербургского балета» [42], видимо, отданная Л. П. Стуколкиным издателю на рецензию. На рукописи нет даты, но судя по упоминаниям о смерти А. В. Вальберг и издании Архива Дирекции Императорских театров, она была закончена после 1892 г.

Это было время роста общественно-художественных интересов и деятельности русских мастеров танца. В. Степанов создает оригинальную систему записи танца, Тимофей Стуколкин публикует мемуары в журнале «Артист», его однофамилец В. Стуколкин хлопочет об организации ссудной кассы для нуждающихся товарищей, Лев Иванов в своем дневнике робко делится своим опытом с молодым поколением артистов. В балетной школе выдвигается вопрос о необходимости повысить общую культуру будущих артистов. [43]

Труд Л. П. Стуколкина был в этом смысле «в русле времени». Сам он называл свою работу справочником для артистов балета, и стремился собрать в этом справочнике максимальное количество сведений о русском балете: перечислял всех артистов с указанием лет жизни, сыгранных спектаклей и даже размера годовой платы; рассказывал о всех балетмейстерах, приводя цитаты из газет, где критики прошлых дней восхищались новыми постановками или ругали их; в меньшем количестве уделял время характеристике отдельных балетов, приводил подробные списки постановок. Кроме архивных данных и биографических справок, в книге были помещены обширные исторические очерки, которые не потеряли своего интереса и для наших современников, и читаются «на одном дыхании», как чудесный роман из жизни петербургского балетного театра.

Работа разделена на три большие части: русский балетный театр в XVIII веке, русский балетный театр эпохи Дидло, русский балетный театр времени Марии Тальони и Фанни Эльслер. XVIII век — эпоха зарождения русского балета, эпоха, когда русский балет почти полностью зависел от иностранцев — описан очень скудно. Это и понятно — от того периода до нас дошло очень мало рецензий и отзывов, а сухие факты, кто, когда и что станцевал, мало могут помочь в написании живого текста, по ним сложно представить волшебное искусство той или иной балерины. Поэтому бОльшая часть первой главы — это многочисленные таблицы с перечислением всех балетмейстеров, всех танцовщиков и танцовщиц, всех балетов, о которых Л. П. Стуколкину удалось найти какие-либо сведения. Но вторая и третья главы показывают нам всю поэзию, всю сказку русского балета времени Дидло и времени Марии Тальони. Взлеты и падения, трагедии и триумфы, все, что составляло жизнь театра того времени, подробно и скрупулезно описывается автором. Читателя пригласят и в класс, где Дидло занимался с танцовщиками, и на премьеру Марии Тальони, и за кулисы — подробнее рассмотреть декорации для балетов. Но даже превращая свой текст в захватывающий рассказ, Стуколкин не забывает о «справочном» характере издания, и также скрупулезно перечисляет балерин и танцовщиков (правда, уже без кордебалета), балетмейстеров и спектакли. Заканчивается книга серединой XIX века — тем самым моментом, когда закончилась романтическая эпоха в русском балете. Стуколкин написал именно историю — то, что было до него, и до того времени, в котором ему самому довелось жить и танцевать. К сожалению, пока эта работа доступна только в архиве.

Однако увидеть свет этой книге было не суждено. 20 мая 1895 г. Л. П. Стуколкин умер в Петербурге от туберкулеза («чахотки легких»). Не помогло и путешествие, предпринятое супругами Стуколкиными на Кавказ и к Азовскому морю, по совету докторов. Болезни легких, которые преследовали Льва Петровича всю жизнь, догнали его. Похоронен артист был на кладбище Александро-Невской Лавры, а театральная общественность почтила его память всего двумя некрологами. [44]

Хочется также рассказать немного о другом танцовщике и преподавателе того времени. Это — Тимофей Алексеевич Стуколкин, однофамилец нашего героя. Т. А. Стуколкин родился 24 апреля 1829 г. Он, как и все танцовщики, закончил Театральное училище и работал в Императорских театрах. Начинал с кордебалета, но достаточно быстро показал себя как талантливый исполнитель, и был произведен в танцовщики [45]. В балете амплуа Т. А. Стуколкина было — танцовщик-комик, и он, его творчество, идеально подходили для этого. По сути, это был первый русский комик на нашей сцене. Он был последователем известного комика-гротеска середины XIX века — Флери, и создал изумительные образы, запомнившись зрителям в таких постановках как «Мельник», «Два вора», «Катарина, дочь разбойника» и многих других [46]. В театре Т. А. Стуколкин прослужил до конца жизни и умер 18 сентября 1894 г. в антракте после второго действия спектакля в Михайловском театре от инфаркта [47].
Кроме активной театральной деятельности, Т. А. Стуколкин был одним из самых известных в Санкт-Петербурге преподавателей танцев. Он работал в Смольном, Екатерининском, Патриотическом и Елизаветинском институтах и Александровском лицее [48], а также был учителем детей Александра III [49].

За свои труды был неоднократно пожалован разными наградами: орденом Станислава 3 степени, четырьмя золотыми медалями: на Станиславовской, Анненской, Владимирской и Андреевской лентах, а также черногорским орденом князя Даниила Первого четвертой степени и знаком красного креста [50]. Причем некоторые из этих медалей он получил за свою деятельность в качестве преподавателя. [51]
Тимофей Алексеевич и Лев Петрович Стуколкин не находились в родстве, но жена Т. А. Стуколкина, Надежда Николаевна, была крестной матерью второго сына Л. П. Стуколкина — Бориса [52].

Сейчас авторы разных очерков часто путают Стуколкиных, приписывая Л. П. Стуколкину танцевальные заслуги великого танцора-комика, Т. А. Стуколкину — авторство учебника. Справедливости ради, нужно отметить, что путали их еще в XIX веке: так, в одной из последних справок, хранящихся в личном деле Л. П. Стуколкина, написано, что «отставной артист балетной труппы Тимофей Стуколкин скончался 20 мая 1895 года от чахотки легких» [53], хотя эта судьба постигла именно Льва Петровича.

Мы надеемся, что эта путаница прекратится, и каждый из танцовщиков-преподавателей Стуколкиных будет оценен по своим собственным заслугам.

[1] РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, Дело о службе танцовщика балетной труппы Льва Стуколкина
[2] Попасть в училище «казенным воспитанником» было не очень просто — для этого нужна была сильная протекция. Но, с другой стороны, обучение за казенный счет означало обязательную службу на казенной сцене, чтобы «компенсировать» Дирекции Императорских театров затраты на обучение танцовщика. — Вязем О. Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб 2009, с.50. Стоит различать два понятия, называемых «обязательной службой»: чтобы компенсировать оплату обучения, танцовщик должен был прослужить десять лет (Вязем О.; Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб 2009, с.186), а через двадцать лет работы артисты получали пенсию — эта льгота была дарована им императором Николаем I (Стуколкин Л.П. Исторический очерк Петербургского балета. Писарская копия XIX в. РГИА, ф.678, оп.1, е.х. 992, л.55об.)
[3] Сейчас словом корифей принято называть людей, добившихся выдающихся успехов в своём деле, чаще всего в искусстве или науке. Но в балетной терминологии второй половины XIX века корифеями называли танцоров, танцующих в первой линии кордебалета. Иногда они могли исполнять сольные партии, но стояли почти в самом низу танцевальной лестницы. Со временем корифей мог дорасти до танцовщика 2-го разряда, если имел большие заслуги или хорошо танцевал и танцевал сольные партии. Но, как правило, положение, назначенное танцовщику при выходе из Училища, определяло его последующую судьбу и место в Театре на все время службы — Вязем О. Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб2009, с.187. В случае со Стуколкиным именование его в течении долгих лет «корифеем» было откровенной несправедливостью — т.к. артист как раз и танцевал сольные партии, а также дублировал других танцовщиков в крупных партиях.
[4] Но по правилам того времени в «стаж» службы ему были засчитаны годы обучения, начиная с 16 лет; поэтому с точки зрения Театральной Дирекции Стуколкин служил с 19 февраля 1853г.
[5] РГИА, ф.472, оп.16, е.х.26, л.20 Письмо директора Императорских театров А.М. Гедеонова от 12 мая1873 г. Хочется отдельно прокомментировать занятость артиста на спектаклях в Красном Селе. Это были регулярные летние поездки для участия в спектаклях красносельского театра во время сбора войск Санкт-Петербургского гарнизона, стоявших лагерем в этом пригороде. Там собиралась вся гвардия, а начальство красносельского театра было очень богатым. Поэтому такие поездки сулила артистам хороший заработок с высокой поспектакльной платой, богатые подарки по окончании спектаклей. Кроме того эти поездки, очень любимые артистами, скорее воспринимались как выезды на природу, а не как работа: там играли подвижные игры, катались на лодках, разбивали обеды прямо на траве, создавая ощущение пикника. — Вязем О. Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб 2009, с.256.
[6] РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.88а, Примечание на аттестате на жительство от 22 апреля 1884 г.
[7] см., к примеру, прошение 1866 г.: РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.25об.
[8] РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.75, Стуколкинъ 2-й, Левъ Петровичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон1894–1895 гг. СПб, 1896, с.415–416.
[9] РГИА, ф.472, оп.27 (405–2925), е.х.8, с.89 Записка управляющего конторой Погожева главному режиссеру балетной труппы Л. Иванову.
[10] Автор книги Методическое руководство к обучению танцам. Спб., 1893г.
[11] В. В. Стрельской посвящена книга Крыжицкий Г. Стрельская. (Корифеи русской и зарубежной сцены) Л. Искусство, 1970
[12] Хоть пенсия в размере 400 р. была назначена в 1873 г., по истечении двадцати лет службы, но после этого Лев Петрович должен был «в благодарность» прослужить два года безвозмездно, т.е. без жалования, так что после назначения ему пенсии материальное положение семьи не улучшилось. — РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.52–53об.
[13] См.: РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623 — личное дело Л. П. Стуколкина и РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3020 — личное дело В. В. Стрельской.
[14] РГИА, ф.472, оп. 16(244/1260) е.х. 26, л.21. Дело относительно личного задержания режиссера немецкой труппы Германа Оголейта и танцовщика Льва Стуколкина за неплатеж денег по векселям.
[15] Стуколкинъ 2-й, Левъ Петровичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.415–416; М. Борисоглебский. Прошлое балетного отделения петербургского театрального училища. Л, 1938, с.203–204.
[16] РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3020, л.130. Просьба о материальной помощи. В число иждивенцев входили дети актеров (кроме Николая, умершего в 1899 г.), их семьи и дети.
[17] Судя по всему, она унаследовала от отца склонность к заболеваниям легких. Из-за постоянной болезни она была вынуждена в 1918 г. досрочно уйти на пенсию.
[18] Прошение Л. П. Стуколкина Директору Имп. Театров А. М. Борху от 16 декабря 1866 г. РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.25.
[19] К примеру, летом 1869 г. Стуколкин хотел организовать в Павловске серию благотворительных спектаклей любителей драматического искусства, но Дирекция Императорских театров не допустила этого, так как «артистам императорских театров не дозволяется давать от себя публичныя сценическия представления» (Письмо Дирекции Императорских театров, 25 июня1869 г. РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.39).
[20] По материалам дел: РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623 — личное дело Л. П. Стуколкина и РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3020 — личное дело В. В. Стрельской.
[21] Переписку об этом см.: РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, лл.35–36.
[22] М. Борисоглебский. Прошлое балетного отделения петербургского театрального училища. Л, 1938, с.203–204.
[23] Сам Л. П. Стуколкин говорит об этом в предисловии к первому изданию своего руководства; «Лучшие петербургские преподаватели все мои сослуживцы и товарищи…» (с.5)
[24] В первом же издании своего учебника, написанном в 1884 г., а выпущенном в 1885 г. артист пишет «В течении двадцати-семи-летней преподавательской деятельности…» (с.1), то есть учить танцам он начал сразу после выхода из училища.
[25] Стуколкин Л.П. Исторический очерк Петербургского балета. Писарская копия XIX в. РГИА, ф.678, оп.1, е.х. 992.
[26] Стуколкин пишет: «Не особенно охотно, но уступаем многочисленным просьбам провинциальной публики, все французские слова, вошедшие в руководство, выписать русскими буквами». Наверняка не он один получал подобные просьбы, но то, что артист пошел навстречу говорит о важности для него именно провинциальных читателей. Учитывая его давние связи с провинциальной публикой, это не удивительно.
[27] Что свидетельствует, что на службу преподавателем он устроился только после ухода из театров.
[28] Хроника Петербург. Театрал. 1895 г. том IV, № 20, книга 4 с.51; Стуколкинъ 2-й, Левъ Петровичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.415–416.
[29] Стуколкинъ 1-й, Тимофей Алексеевич, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.414–415.
[30] Программа танцев в кадетских корпусах. // Чистяков А.Д. Методическое руководство к обучению танцам в средне-учебных заведениях. СПб, 1893 с.125–126.
[31] Письмо В. В. Стрельской в Дирекцию Императорских театров от 13 марта 1891 г. РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3020, л.75об.
[32] Правда в учебнике он не использует многие из этих терминов (за исключением батманов), а заменяет их на приседания, передвижения и другие русские слова.
[33] Подписано: Л. Стуколкин. Озерки, 28 августа 1882.
[34] Пометка «Дозволено цензурою» поставлена на рукописи 30 октября 1884 г. — видимо, Стуколкин начал активно работать над книгой вскоре после увольнения (в марте того же года). Полное название — «Опытный распорядитель и преподаватель бальных танцев. Общедоступное руководство къ изучению всехъ общественныхъ танцевъ и руководство для распорядителей на балахъ и семейныхъ вечерахъ с указателемъ фигуръ для кадрили, котильона и мазурки».
[35] Начиная со второго издания, учебник выходил под названием «Преподаватель и распорядитель бальных танцевъ. Общедоступное руководство къ изучению всехъ общественныхъ танцевъ и руководство для распорядителей на балахъ и семейныхъ вечерахъ с указателемъ фигуръ для кадрили, котильона и мазурки».
[36] Чистяков А.Д. Методическое руководство к обучению танцам в средне-учебных заведениях. СПб,1893 с.6.
[37] Превзойти успех учебника Стуколкина смога только книга Де Колиньяра «Практический самоучитель бальных танцев для обоего пола», выдержавшая с 1869 по 1896 гг. 8 изданий.
[38] И это были не просто слова автора, желавшего себя похвалить. Учебник Стуколкина с первого же издания был очень популярен. К примеру. в 1886 г. в Тифлисе издается «Настольная книга для молодых людей, изданная по руководствам „Артистов Императорских театров“ Московским учителем танцев», почти на треть состоящая из текста Стуколкина, приведенного в цитатах или пересказанного.
[39] Гавликовский Н.Л. Руководство для изучения танцев.
[40] Валерия Носова. Балерины. http://www.fictionbook.ru/author/nosova_valeriya_vasilevna/jizn_zamec_708_baleriniy/read_online.html?page=5
[41] Вязем О. Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб 2009, с.55.
[42] Л. П. Стуколкин. Исторический очерк Петербургского балета. [1892 г.] //РГИА, ф.678, оп.1, ед.хр.992.
[43] М. Франгопуло Александр Викторович Ширяев http://www.kinozapiski.ru/article/39/.
[44] Стуколкинъ 2-й, Левъ Петровичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.415–416; Хроника Петербург. Театрал. 1895 г. том IV, № 20, книга 4 с.51.
[45] Стуколкинъ 1-й, Тимофей Алексеевичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.414–415.
[46] Л. П. Стуколкин. Исторический очерк Петербургского балета. [1892 г.] //РГИА, ф.678, оп.1, ед.хр.992, л.42об, 65об.
[47] Стуколкинъ 1-й, Тимофей Алексеевичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.414–415.
[48] Там же.
[49] См., например, РГИА, ф.1340, оп.1, ед.хр. 543, 549, 556, 557, 558.
[50] Стуколкинъ 1-й, Тимофей Алексеевичъ, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896, с.414–415.
[51] РГИА, ф.497, оп. 5, ед. хр. 3027, лл. 117–118.
[52] РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.95.
[53] РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, л.108.

Опубликовано:

Еремина-Соленикова Евгения Владимировна. Стуколкин Лев Петрович. Вступительная статья // Стуколкин Л. П. Преподаватель и распорядитель бальных танцев. Санкт-Петербург. «Планета музыки». 2010. С. 5-44.

Использованная литература:

РГИА, ф.472, оп.16 (244/1260) е.х.26,
РГИА, ф.472, оп.27 (405–2925), е.х.8, Дело о возобновлении и заключении контрактов с артистами императорских театров, об определении и увольнении их от службы
РГИА, ф.497, оп.2, е.х.16623, Дело о службе танцовщика балетной труппы Льва Стуколкина
РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3020, Об определении в драматическую труппу актрисы Варвары Стрельской, по мужу Стукалкиной
РГИА, ф.497, оп.5, е.х.3027, Дело о службе танцовщика балетной труппы Тимофея Алексеева Стуколкина
РГИА, ф.1340, оп.1, е.х.543 Доклады, утвержденные наследником цесаревичем в 1882 году.
РГИА, ф.1340, оп.1, е.х.549 Доклады, утвержденные наследником цесаревичем в 1887 году.
РГИА, ф.1340, оп.1, е.х.556 Доклады, утвержденные Николаем II в 1891-1892 гг.
РГИА, ф.1340, оп.1, е.х.557 Доклады, утвержденные Николаем II в 1893-1894 гг.
РГИА, ф.1340, оп.1, е.х.558 Доклады, утвержденные наследником цесаревичем в 1893-1894 гг.
Борисоглебский М. Прошлое балетного отделения петербургского театрального училища. Л, 1938
Вязем О. Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра. СПб, 2009
Красовская В.М. Русский балетный театра второй половины XIX века. СПб, «Планета музыки», 2008
Крыжицкий Г. Стрельская. (Корифеи русской и зарубежной сцены) Л. Искусство, 1970
Носова Валерия. Балерины http://www.fictionbook.ru/author/nosova_valeriya_vasilevna/jizn_zamec_708_baleriniy/
Стуколкинъ 1-й, Тимофей Алексеевич, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896
Стуколкинъ 2-й, Лев Петрович, некролог. // Ежегодник императорских театров, сезон 1894–1895 гг. СПб, 1896
Стуколкин Л.П. Исторический очерк Петербургского балета. [1892] РГИА, ф.678, оп.1, е.х. 992,
Франгопуло М. Александр Викторович ШИРЯЕВ http://www.kinozapiski.ru/article/39/
Хроника Петербург. Театрал. 1895 г. том IV , № 20, книга 4
Чистяков А.Д. Методическое руководство к обучению танцам в средне-учебных заведениях. СПб, 1893